Многие считают, что «социальный театр» пришел в нашу культуру из Европы, однако в России есть своя традиция зарождения этого формата.
«Я сама отчасти занимаюсь социальным театром, это не было специально продумано, просто мой творческий путь вывел меня к этому направлению, – начинает рассказ Ирина Лядова. – Сейчас очень много профессионалов в этой сфере искусства, дается множество определений, и для меня самым близким, прежде всего, является нужный театр. Это театр, который меняет общество, формирует общество и отражает новые формации общества, более того, социальный театр запускает определенные процессы в обществе. Это не рафинированное искусство, а конкретное, здесь чаще всего важен сам процесс, а результат, бывает, даже не является художественным. На одном московском форуме один из зрителей встал и сказал: «Чем отличается цирк уродов от тех спектаклей, которые вы показываете? В чем разница?» Поднялся страшный шум, парня назвали фашистом, поэтому известный режиссер Борис Павлович говорит о том, что нужно с людьми разговаривать, объяснять им, рассказывать, почему это театр, а не цирк уродов».
У режиссера Бориса Павловича есть социальный спектакль «Язык птиц», который входит в репертуар Большого драматического театра имени Товстоногова. Сама постановка – философский трактат, который ставил даже Питер Брук. А артисты у Бориса Павловича – люди аутического спектра, члены фонда «Антон рядом». Уникальность данного проекта в том, что он идет до сих пор, а создан был в 2015 году, то есть это то, на что продаются билеты.
Что касается признания, то в 2014 году на «Золотой маске» была выделена спецноминация «Эксперимент» и критикам приходилось выбирать лучший среди социальных спектаклей, экспертам приходилось понять, в чем собственно ценность театра. Именно тогда стали ставить вопрос о том, что же все-таки значит «социальный театр», какие он имеет корни и традиции.
Есть московский театр, где изначально ведется работа с наркозависимыми, и они передавали именно этот опыт, есть «Театр простодушных» – это небольшая труппа артистов с синдромом Дауна. Когда «социальный театр» стал темой форумов, открыли целые мастерские, обратились к некоммерческим театрам. Когда пришли педагоги из ГИТИСа, они уже приходили в эти театры и им предоставляли артистов с опытом, обладающих определенным актерским мастерством.
Таким образом, появилось понимание, что социальный театр был в России очень давно, это направление пережило творческий хаос, в 20-е годы возникла потребность в массовом театре, просто позже все начало профессионализироваться и входить в рамки. Например, существует театр жеста, который любит Николай Коляда, в частности его постановки жестовой песни вдохновлены именно этим театром. Под руководством композитора Соловьева-Седова был создан театр для глухих, именно как инклюзивный театр, существовавший долгое время. С 1991 года открылся вуз, где люди с ограниченными возможностями могут получить театральное образование, это учебное заведение действующее и находится в Москве.
Но вообще социальный театр – это не инклюзия, а тот момент, когда театр делает значимые проекты для общества, и для нас, прежде всего, все упирается в театральную педагогику. Социальный театр – это театр-вовлечение, когда зритель становится не наблюдателем, а свидетелем, и эту мысль высказывал польский реформатор театра Ежи Гратовски. Зритель становится участником процесса. Этим театром уже никого не удивишь, иммерсивный театр (что, по сути, является ролевой игрой) стал излюбленным для многих режиссеров.
Хочется также напомнить, что был такой европейский ученый, создатель психодрамы Якоб Морено, который совершенно спонтанно создал театр и ввел понятие «рыбные консервы», иными словами, постановки, где все законсервировано, так Морено акцентировал внимание на то, что театр должен быть живым, спонтанным. На одном из своих практических занятий Морено со своей женой дали задание пациенту, желающему покончить с собой, несколько раз прописывать сценарий своей смерти, похороны, завещание, в конце концов пациент передумал умирать, после чего Морено однозначно заключил: «В театре должны разыгрываться проблемы».
Ирина Лядова отметила, что «социальный театр затрагивает все сферы жизни нашего общества. Это не только спектакли с людьми с ОВЗ, это постановки, в которых артистами могут быть подростки, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации, заключенные, это театр, где могут рассматриваться документальные вещи, могут создаваться провокационные ситуации, эксперименты, импровизации, социально значимые трансформации и так далее.
Среди екатеринбургских социальных театров самыми яркими называют инклюзивный театр «ORA» (созданный режиссером и художественным руководителем театра «Шарманка» Ларисой Абашевой) и проект «За живое» (художественный руководитель Дмитрий Зимин).
